Брест. Город с коротким в один слог названием, как выстрел, как треск, с шипяще-свистящей «С». За свою тысячелетнюю историю (упоминание в летописи 1019 год) чего только не пережил. Находясь внутри Российской империи вдруг стал крепостью, будто чувствовал свое историческое предназначение. Начиная с вокзала он всем проезжим и заезжим намекает на свою старину. Как никак стоит аж с 1842 года, перестроенный не раз.
И тут вдруг в последнюю реконструкцию 2014 года на московской стороне вокзала появилась новенькая доска, на которой значится: «В июле 1900 года через станцию Брест в эмиграцию проследовал в Швейцарию гражданин Ульянов–Ленин». Лучше бы он оттуда не возвращался…
Громкую известность город получил после подписания в крепости позорного для России Брестского мира, по которому войска кайзера дошли до Пскова и именно там по исторической запутанности большевики назначили 23–е февраля праздником для всех военных, ставшим днем Советской Армии, а теперь уже днем Защитника Отечества.
Как бы там ни было, но эта дата опосредованно связана с Брестом. Всемирную известность ему принесла Брестская крепость, больше месяца стоявшая против бронированных орд Манштейна. Война прокатилась по Бресту дважды. В 41–м и в 44–м, когда его освободили от немецко–фашистских войск.
Правда война особо не тронула город. Она была сосредоточена на крепости, а город был как бы ни при чем. Единственное, что помню из детства начала 50–х – разбитка на углу улиц Московской и 17–го сентября – громадная воронка непонятно от чьей бомбы. Туда собиралась детвора со всего города. Зимой – покататься с горки на санках, а летом на плотиках поплавать – яма летом от дождей превращалась в небольшое озерцо.
Интересно, что в школе нас не посвящали в историю улиц родного города. Московская и Московская ( с 1921–го по 1939 –й она была Замойская, потом Шептыцкого) на которой стояла моя 13–я школа и где стоял наш домик напротив знаменитого на весь город рынка.
Сейчас на его месте Центральный универмаг, который может поспорить с европейскими торговыми центрами. А загадочное название «ул. 17 сентября» мне открылось уже в зрелом возрасте. В школе на уроках истории нам не рассказывали, что советская власть в Бресте началась 17 сентября 1939 года с момента вхождения Красной Армии в Западную Белоруссию. Самое странное, что даже собственный отец, который участвовал в этом походе, мне не рассказывал об этом историческом событии, хотя мы жили на углу этой улицы. Название ее до сих пор живо. Как и параллельная ей улица Советских пограничников. Где советская власть? Где советские пограничники? А улица есть.
Вообще, как всякий западный город, Брест консервативен. Московская улица только лет десять назад стала проспектом Машерова – в честь 1–го секретаря ЦК КП Белоруссии, погибшего в автомобильной катастрофе 4 октября 1980 года. Ему было 62 года. Он считался будущим премьер–министром правительства СССР. Герой Советского Союза и Герой Соц. Труда – более яркой фигуры на тот момент в Союзе не было. А мог бы стать вторым Столыпиным, шушукались после его гибели в истеблишменте. А то и заменить самого Брежнева, уже начинавшего сдавать.
Но получилось, как получилось. История, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Не имела она и в трагедии с Машеровым. Неотвратимость наказания, как говаривали в СССР, настигнет всякого, кто преступит закон. Виновник ДТП Николай Пустовит был приговорен к 15 годам, но уже через 5 лет был освобожден досрочно. Вот такая история у проспекта Машерова.
С той поры в советской истории Брест стал как бы первополосной статьей о достижениях советской власти. Как это выражалось? Самым понятным для людей способом. Его почти официально называли парадным входом в СССР. Обеспечивался он как Москва и Ленинград. Но, чтобы отовариться в столицах, нужно было еще побегать, а Брест в этом плане мог предоставить горожанам и гостям города самый разнообразный ширпотреб, продовольственные изыски в шаговой доступности.
Любой гость с Запада, оказавшись на улицах города, в его магазинах, ходил с отвисшими челюстями от удивления и восторга. Особенно сметали все с полок магазинов поляки времен Солидарности, когда Польша едва ли не голодала, а в своих магазинах ничего кроме иголок не было. И тут Брест, конечно, выручал.
Шло время и город, одним боком прислоненный к Западу, а другим к советской действительности не мог не жить, как говорят, на два дома. Одинаково впитывая в себя коммунистические догмы и западную предприимчивость, возможность заводить собственное дело, и в тоже время рапортовать о перевыполненных планах социалистического строительства.
И все бы ничего да тут случилась Беловежская пуща.
И триумвират в лице Ельцина, Шушкевича и Кравчука приговорил к смерти Союз нерушимый республик свободных. Оказалось не такие уж они свободные, коль враз все пятнадцать разбежались по своим квартирам из коммуналки под названием Советский Союз.
Беларусь оказалась в авангарде этого бегства, не взирая на одинокий протест депутата Верховного Совета БССР директора совхоза Александра Лукашенко. Ну а Брест, как и положено ему географически – на самом его острие. Меж тем география постепенно перешла в геополитику. Ну как же! В 1999 году Ельцин и Лукашенко подписали договор о создании Союзного государства Россия –Беларусь.
Могли ли мы старшекласники – брестчане 60–х годов минувшего столетия думать о таком государственном образовании, прогуливаясь по местному Бродвею, улице Советской( с 1921– го по 1939–й «ул. майора Ежи Домбровского»), которая одним концом упиралась в улицу Московскую, составляющую по сути часть трассы Москва – Брест, начинающей свой путь от Кремля и заканчивающейся аккурат у ворот Брестской крепости (1037км), ведущую прямиком в Варшаву, Берлин, Париж, ... Ну не символ ли неразрывности наших братских стран?
Другой конец Советской – в вокзал, откуда и начинается кратчайший путь на Запад. И это ли не мистика?
Но мы, тогда юные шестидесятники, фланируя по Советской вдоль обшарпанных домов ни о чём об этом не думали. И представить себе не могли во что она превратится в начале века XXI. И в какую геополитику может привести Беларусь. Ни автор этих строк, ни Сева Радченко, ставший ведущим военным хирургом, ни Валик Слединский, будущий главный брестский таможенник, ни популярная ныне Елена Воробей, ни композитор Игорь Корнелюк.
А улица эта сегодня представляет из себя вполне амстердамскую кальку. Плохо ли это? Не знаю. Жизнь покажет, но уже сегодня там ни днем, а особенно по вечерам не протолкнуться. Многочисленные кафешки (замечу, ресторанов нет) заполнены и молодежью, и людьми почтенного возраста. Значит такая улица по сердцу? А все главное приходит к нам через что? Правильно, через желудок и он уже дает команду сознанию, как воспринимать окружающий мир.
Однако жизнь не стоит на месте. С момента провозглашения Союзного государства «Россия–Беларусь» прошло 18 лет. За это время уже должны как–то вырасти хотя бы кусты союзничества, Но, они, похоже, на бумаге. В договорах, которые в жизнь, если воплощаются, то трудно и чаще однобоко. Союзное государство то сотрясают нефте–газовые непонятки, то тормозится торговля: Россия отказывается от белорусской молочки, Беларусь капризничает по поводу цен на российскую нефть. Чтобы Россия стала более сговорчивее Беларусь вдруг открывает границы для 80 стран на три месяца. Это же сколько может в Россию проникнуть явных и скрытых террористов через российско–белорусское безграничье?
Но для всего мира Союзное государство крепнет и расцветает. Однако некоторые нюансы заставляют задумываться. К примеру «Комсомольская правда» выходит в России и Беларуси. Правда, белорусские выпуски имеют понятную особенность: больше материалов посвящено белорусской проблематике. Но, скажем, в выпуске от 23–го июня в белорусской редакции отсутствует заметка: «В Польше крушат памятники красноармейцам». В российском выпуске эта заметка вышла. Напрашивается мысль, что белорусы дистанцируются в этих тонкостях, чтобы не портить отношение с ближайшим западным соседом. А еженедельная вкладка в газете «Союзное вече» выходит только в московских выпусках. Таким образом – белорусский читатель вообще не в курсе такой союзнической акции.
В последнее время с русским языком в союзном государстве происходит тоже нечто странное, хотя он наравне с белорусским считается государственным.
Если еще года два назад в общественном транспорте объявления остановок звучали на русском языке, то сегодня исключительно на белорусском. Больше того на белорусском телевидении начинается своего рода языковая ревизия. В сетке передач Белорусского ТВ появилась передача, посвященная белорусскому языку, где диктор рассказывает, что слово «минута» вполне белорусское, заменяющее «хвилину».
А «Российская газета» в октябре этого года во вкладке «полезная книжка» подробно вводит российского читателя в большую подборку «Что должен знать россиянин о Союзном государстве» и как бы вскользь публикует «словарик туриста» с двадцатью самыми обиходными фразами на русском и белорусском. Но при этом президент Беларуси Лукашенко заклинает нацию: «Не отказывайтесь от русского языка! Я не допущу, чтобы мы костыляли кого–то по языковой проблеме. Я вас заклинаю: не отказывайтесь от русского языка, вы отказываетесь от своего родного. Русский язык – это великое, и это наше. Никогда не обижайте русских! Это слова президента. А как в жизни?
Обновленный брестский вокзал сияет отнюдь не провинциальной стыдливой чистотой, а нарочитой западной вальяжностью. Это подчеркивает современное табло расписания движения поездов, исполненное исключительно на белорусском и английском языках. Когда я поинтересовался у старшего кассира, почему на русском языке нет указателей, та несколько смутилась и сказала, что это распоряжение Минска к чемпионату мира по хоккею 2014 года для того, чтобы западный болельщик легко разбирался, как добраться в глухую белорусские Березу или Кобрин. Русскому туристу это знать ни к чему. А российская сборная на том чемпионате между прочим завоевала золотые медали, а белорусская оказалась на… 13–м месте. Стоит ли говорить, что на площадке играли не языками, а клюшками.
Между тем русского языка на брестском вокзале так с той поры и нет. Зато есть весьма многозначительный монумент на перроне, где указано, что от Бреста до С. Петербурга 1209 км, до Москвы – 1095 км, до Минска – 345 км, зато до Варшавы всего – 217. Надо ли говорить после этой молчаливой агитации, кто Бресту ближе?
И тут невольно на память приходят все нарастающие события на Украине, которая от России начала отворачиваться забывчивостью великого русского, потом запретом его на бытовом уровне и в конце–концов практическим запретом.
Правда Батька старается, чтобы никто ни в чем его не заподозрил, утверждая «Мы должны дружить со всеми соседями, нам ни Россия, ни Украина, ни Литва , ни Латвия не чужие. Это наши соседи. Это от господа. Не все получилось с многовекторностью. Летели на одном крыле. Но, находясь в эпицентре континента, нет другого пути, как развивать много векторную политику. Хочу, чтобы увидели в Беларуси суверенное, независимое государство, больше ничего от Запада не хочу».
А где, спрашивается союзное государство «Россия–Беларусь»? За скобками?
Эдуард Лунев